|
|
|
|
|
Домовой vs. Оперативники, или Столкновение менталитетовРассказ основан на реальных
игровых событиях
- Командир… - Мм? - Командир, приехали… - Куда приехали?.. Сгинь, Алутьев, дай поспать… Ага, вот тебе и благодарность. - Товарищ старший лейтенант, мы прибыли в штаб. Изволите проснуться и таки доползти до квартиры? “Товарищ старший лейтенант” открыла один глаз: - Что?… - спросонья, видок у командира был еще более хмурый чем обычно, - ладно… пошли… Саша вылез из машины, хлопнул дверцей. Черт… уже недели две дел было невпроворот, и только сегодня – наконец-то! – они спихнули с себя последнее задание, которое, к тому же, приходилось выполнять в срочном порядке… девчонку, которую они всучили где-то полтора часа назад в руки штабников, грозились убить за три дня, если только папаша-экстрасенс не согласится помогать похитителям в каких-то их гнусных делишках. Два дня ячейка (к тому времени в ней оставалось только два оперативника – остальных отозвали в штаб или потеряли в боях…) таскалась по свидетелям, подозреваемым и прочим интересным местам, еще один вечер – зализывала бока, отбитые сапогами охранников одного из жилых комплексов, куда агенты по ходу дела сунулись. Только на третий день, когда дочку сенса должны были уже пришлепнуть, ячейка собралась с остатками духа – и отвоевала девчонку у злостных бандюг. Так или иначе, но задание благополучно окончено… теперь можно и отдохнуть. - М-дя… - мечтательно протянул он, направляясь за командиром к подъезду, - сейчас можно будет сбросить весь этот арсенал… залезть в холодильник… Старший лейтенант бросила на него косой взгляд через плечо: - Раз уж ты меня распихал, тогда я забиваю ванную комнату. Часа на два. - Зачем? Командир раздраженно закатила глаза: - Ванну, ванну принять, а ты что подумал? Фонтанчики пускать буду? Алутьев прикусил язык. Ну почему, почему из-за какого-то прикрытия ему приходится делить квартиру с этой “мисс 1001 неприятность”?.. Будь его воля – тут же смотался бы от нее куда подальше… В армии последнее, к чему мог привыкнуть Шурик – это подчинение женщине. Вот так уж вышло. А теперь в прямые командиры ему дали мало того женщину… если не лгали бумаги, Наталья Кирова недавно закончила свой контракт во… Французском легионе. Куда якобы попала по социальному эксперименту. Впрочем, судя по ее боевым навыкам, возможность того, что Наталья – бывший легионер, была весьма и весьма высока. Да и характер у нее был подстать; у Кировой лицо обычно было либо равнодушно-подозрительное, и вела она себя соответственно, либо же – когда командир злилась – крайне недоброе, с сужеными по-кошачьи глазами и кривой ухмылкой. Слава богу, скалиться в улыбке у нее привычки не было, а то Саша временами побаивался у нее во рту увидеть клыки. И вот Сашка шел следом за Наташей, которая, насвистывая, поднималась к их общей по ходу работы квартире. Ладно, сейчас располземся по двум комнатам, и настанет гармония и порядок… - Алекс, ключи у тебя? - Да. Сейчас открою. Зазвенели ключи в замке. Скрипнула дверь, Саша ввалился в коридор… Он был готов на многое – благо, на войне всякого насмотрелся. Призраки, тусовка ФСБэшников, компания вампиров… но только не к тому, что сидело, сложив на груди руки и свесив босые ноги, на столе. Нечто было лохматым, небритым, а роста в нем было от силы сантиметров тридцать-тридцать пять. К тому же оно уставилось на остолбеневшего Сашку наглым взором голубо-серых глаз. Саша застыл на пороге. Через секунду, со словами “Что ты там увидел, а?!”, его голова была легко опущена неслабой женской рукой, и Кирова, перегнувшись, заглянула внутрь. Вот тут-то Шурик и пожалел, что не видит лица командира – а судя по молчанию, воцарившемуся над его макушкой, посмотреть было на что. Пауза длилась несколько секунд. Потом нечто с кухонного стола шмыгнуло носом и вопросило надтреснутым голосом: - И долго вы на пороге торчать будете? Заходите, хозяева, заходите. Оперативники, чувствуя себя пятилетними детьми, продвинулись в коридор, где и замерли, прикрыв за собой дверь. Командир прочистила горло: - Вы?… - Что, не видите? Домовой! – с этим, нечто указало на ранее незамеченную табличку, висевшую на груди. На табличке неровными буквами было выведено: “Домовой Захаров”. Кирова с секунды три любовалась на надпись, что-то осмысливая: - А, собственно, что Вы тут-то делаете?.. Раньше-то не было. - Как что? – удивился домовой, - переведен сюда, в эту квартиру… - Кем? – в один голос спросили оперативники. - Кем-кем… - буркнул тот, - замом главы отдела по распределению московских домовых, кем еще… Наташа задумалась. Интересно тут одно: или она плохо в Школе училась, или этот хам ей нагло врет в глаза. - Да расслабьтесь, - смилостивился Захаров, глядя на двух напряженно молчавших оперативников, - знает про мое прибытие… этот как его… майор ваш… Алутьев выдохнул: - Майор в курсе? - Да-да… - А-а, ну тогда можно пережить… - заявил Саша, удаляясь в комнаты. Наташа, сморщившись, еще раз смерила домового взглядом: - А это что? Обвиняющий перст был направлен в сторону маленького латаного-перелатаного чемодана, на котором, собственно, и уселся домовой. - Вещички мои, - Захаров похлопал по коже чемодана, - сейчас унесу… я холодильник займу, хорошо? – и, не дожидаясь ответа, спрыгнул на пол и засеменил к стене, а потом – прямо по ней, к верху холодильника, где и исчез с глаз. Командир собиралась уже уходить, когда ее окликнул голос домовенка: - Старлей? О, со званиями уже знаком… - Да? - Майор обещал зайти. Что-то у него там для вас имеется… Наташа хмыкнула и ушла в комнату. Зато на ее место пришел уже переодевшийся и закуривший Саша: - Ну что скажешь, лохматый?… Как у вас там… у домовых… - Сам лохматый, - огрызнулся домовой, - а про наше бытье… тебе не все равно? - Нет. - Хм… А может, ты шпион? – Захаров свесился с холодильника и, недобро прищурившись, воззрился на Алутьева, - может, хочешь информацию выведать?… Не выйдет, сразу предупреждаю! Сашка тут же вспомнил анекдот про десять сигарет и отряд партизан. - Ну и не надо, - безразлично пожал он плечами и уселся на стул. Посидев так минуты две, окликнул командира: - Наташа? - Чего тебе? – было ему ответом. - Я готовлю ужин? - Давай, только не спали ничего ненароком… - Это уже не от меня зависит, - хмыкнул Шурик, покосившись на верх холодильника. Захаров, который откуда-то уже вытащил длинные спицы, недобро покосился на агента: - Ты на что это намекаешь, юродивый? - Сам юродивый, - не выдержал тот, - на то намекаю, что ты же при желании можешь нам спалить и еду, и нас самих… Домовой, судя по всему, оскорбился: - Это я-то? Это в моем-то доме будут гореть плиты?! Ты смотри что говоришь, ты… На шум перебранки пришла Наташа. Послушав спор своего подчиненного и домового, она решила их разнять… Так или иначе, но когда майор позвонил в дверь, ему открыл Алутьев, смотрящий волком: - Майор, при всем уважении, но я его не могу выносить! – с порога заявил он, ткнув пальцем в высеменившего в прихожую Захарова. - Что за неуважение? – тут же парировал тот, - я к ним со всем добром, а они… Майор только усмехнулся и переступил порог, откуда заметил сидящую на кухне и курящую Кирову. - Командир, а вы что скажете? - Что я с ними с обоими свихнусь, - буркнула Наталья. Через некоторое время, после некоторых усилий старших по званиям, младший лейтенант вместе с домовым были водворены вглубь квартиры. Дверь на кухню была закрыта, и Кирова выслушала очередное задание. Впрочем, на этот раз она выслушала приказ нетерпеливо. Когда майор закончил, первое, что она выпалила, было: - Вы ведь заберете его от нас, да? Майор развел руками: - Увы. Придется потерпеть. Наташа сморщилась: - И что это за отдел по перераспределению домовых? - Не знаю. По-моему, ты только что это сама выдумала. - Спасибо, - буркнула девушка. Майор рассмеялся и, поднявшись, потрепал ее по плечу: - Не отчаивайся. Вытерпи этих двоих, переживи еще оно дело – и получишь отпуск. Не длинный, но отпуск. Наташа тихо застонала: - Чувствую, только для того, чтобы заказать себе белые тапочки с вышивкой. Майор еще раз усмехнулся и открыл дверь в коридор. Тут же до обоих донеслось: - Ах ты мелкий!… - Ты поаккуратнее со словами, парень. Глядишь, телевизоры летать начнут. - Не посме… - Прекратить! – рявкнул майор, заглядывая в комнату. От неожиданности Захаров и Алутьев замолкли и испуганно воззрились на майора. Тот погрозил пальцем обоим, - Алутьев, не забывайтесь. Помните о статье об охране вымирающих видов духов. Сашка распахнул глаза: - А разве… - А вы… многоуважаемый, - обратился майор к домовому, - помните о своих делах. Эти люди занимаются серьезными делами. Будете мешать – в отдел по перераспределению домовых сообщу. Домовой нахмурился: - Так нет никакого… - И не лгите старшему лейтенанту, - тут же добавил майор, - она, во всяком случае, этого заслуживает. Домовой насупился и зашлепал на кухню. Пока Сашка провожал майора, Захаров успел вернуться обратно на холодильник и теперь что-то увлеченно там вязал. Шурик пришел на кухню. - Сегодня твой черед готовить, - буркнула Кирова, закуривая. Лейтенант пожал плечами и принялся за готовку. Уже через пять минут Наташа почуяла, что что-то не так. Еда не благоухала запахом чего-то, что хочется незамедлительно съесть, а скорее запахом чего-то, что подгорело и потихоньку превращается в угольки. - Саша! Ты что, уснул? - Ах черт! – тот снял сковородку с плиты. Кирова посмотрела на ее содержимое – яичница и сосиски безнадежно испортились. Домовой свесился с холодильника – при этом спицы продолжали плясать за его спиной в воздухе, продолжая свое дело – и недовольно воззрился на Сашку. - Эх, младший лейтенант… ничего-то ты без помощи своего командира сделать не можешь, - снисходительно произнесла Наташа и, отобрав сковородку и лопатку, заявила, - смотри и учись, покуда я жива. Но что-то не заладилось и на этот раз. То ли она недосмотрела, то ли прозевала – но, так или иначе, по кухне вновь расползся запашок горелого. Саша явно побаивался отпускать ехидные замечания. Все решил Захаров, который спустился на кухонный стол и подошел к его краю: - ПОШЛИ ВОН!!! – рявкнул он так, что Шурик даже вскочил и рванулся к двери, - всю еду мне перепортили! Кулинары недоделанные! Я сам все сготовлю, только испаритесь отсюда и не суйтесь, пока не скажу!! Оперативники мигом исчезли с кухни. Последующие полчаса прошли в напряженном ожидании того, что же явится их взорам на кухне; Кирова нервно курила, Алутьев собирался с мыслями и пытался написать более-менее нормальный отчет (который командир таки спихнула на него). Увы, на пустой желудок не думалось и не писалось. Наконец ожидание стало нестерпимым. Оперативники на цыпочках подошли к кухонной двери и приоткрыли дверь. Захаров сидел на краю стола и вытирал руки полотенцем, которое, пожалуй, сгодилось бы ему в качестве простыни. Увидев людей, он кивнул: - Ну, что застыли? Заходите, кушать подано! Институтники опасливо вошли и воззрились на две тарелки, стоящие на столе. Те были наполнены чем-то странным, не похожим ни на одно из известных обоим блюд. - Ну? – торопил их домовой. Алутьев сглотнул и решился попробовать. Через три секунды он уже сидел за столом и уминал за обе щеки. Кирова, помявшись, присоединилась к нему. Когда ужин был закончен, а посуда свалена до лучших времен в раковину, Сашка ушел писать отчет, а Кирова, развалившись на стуле, со смаком потягивала собственноручно сваренный кофе и, опять-таки, занималась одним из любимых дел – курила. Захаров взирал на нее с высоты холодильника. - Легкие себе перепортишь, старлей… Кирова подняла глаза. Нечто, что вязали спицы, приобрело форму и назначение – это был красный носок. Еще раз посмотрев на его цвет и размер, командир с облегчением убедилась, что для нее он будет великоват. - Мне уже нечего портить, Захаров. Все за пять лет службы испорчено, и давным-давно. - Все? - В смысле? - Да так, ничего. Глупость сказал. Воцарилась тишина. Потом взгляд Наташи упал на грязную посуду: - Слушай, а рецептом не поделишься? – спросила она – скорее, для того, чтобы поддержать разговор, чем из любопытства. - Чего ж не поделиться, - пожал плечами Захаров, - берешь кастрюльку, туда три сырых яйца, заливаешь сметаной, потом мелко нарезаешь соленый огурец, добавляешь воды, гречки и селедочки… К числу железных желудок старлея не относился; зато ее воображение было весьма богатым, и представить, ЧТО в итоге получилось и – что главное – ЧТО она съела, было несложно. Продержавшись еще секунды три, Кирова издала какой-то непонятный горловой звук – и кинулась в ванную. Саша, который тихо-мирно печатал отчет, внезапно услышал, как командир сорвалась с места и хлопнула дверью. Он удивленно заглянул на кухню: Наташи не было, зато на холодильнике с удивленно-невинной физиономией сидел Захаров. - Что это с ней? – удивленно спросил Саша. Глаза домового недобро блеснули. - … Ну так я не закончил, – с жаром продолжил он, - берешь колбасу, режешь ее, добавляешь майонез и помидоров, потом сливки… Послушав словоизлияния домового еще минуту-другую, оперативник не проявил ни капли той впечатлительности, что отличила командира. Которая, спустя пять минут, пошатываясь вышла из туалета. Захаров жалостливо посмотрел на нее: - Старлей, что-то ты бледненькая и худая… тебе есть больше надо! Вот… Злокозненный дух мгновенно выложил на тарелку то, что пытался приготовить Алутьев, и устремился было к дверям, в которых застыла Наталья, но та, быстро сообразив, что ей светит, таинственным образом куда-то исчезла. Алутьев с еле сдерживаемым хихиканьем наблюдал за тем, как Захаров растерянно зашлепал с тарелкой к комнате Кировой. - Командир? Команди-ир? Кушать, ам-ам-ам, - пропел домовой под запертой дверью комнаты Натальи. Не дождавшись ответа, он постучался еще раз, - командир, будьте хорошей девочкой. Я о вас забочусь, как завещал майор, а вы… Внезапно он замолчал и прислушался – из-за двери доносился какой-то монотонный глухой звук. Поставив тарелку на пол, Захаров всунулся в комнату сквозь дверь: Кирова лежала на кровати лицом в подушку и, дирижируя в воздухе рукой, что-то монотонно напевала в ткань. Захаров нахмурился и посмотрел по сторонам. Странно – ни центра, ни магнитофона поблизости не было. Нахмурившись, домовой всунулся обратно в главную комнату – и только теперь заметил работающий компьютер. Впервые ему приходилось сталкиваться с этой штуковиной – да еще и работающей. Забравшись на стол, Захаров устроился перед монитором, пристроил клавиатуру на коленях и с интересом уставился на монитор. Картинка была белой, на ней выделялись какие-то странные закорючки. Домовой задумчиво побарабанил по клавишам – на экране что-то изменилось. Воодушевленный удачей, дух забарабанил по клавиатуре еще усерднее. Экран внезапно мигнул и загорелся голубым. Недолго думая, Захаров нажал на самую большую кнопку на клавиатуре, и тут его ждало разочарование: экран вообще погас. Пренебрежительно хмыкнув, домовой поставил клавиатуру на место и, в полной уверенности насчет ненадежности новомодной техники, вышел из комнаты как раз мимо ног Алутьева, который, вернувшись с кухни, уставился на перезагружающийся компьютер как баран на новые ворота. Захаров пришел на кухню, забрался на холодильник и еще некоторое время усердно вязал носок, который предназначался Алутьеву. Закончив, приступил к его паре, синему носку. Поскучав еще пару минут, домовой вдруг вспомнил, что он собирался сделать – пойти и достать специально для девушки граммофон с чердака, где он несомненно валялся с незапамятных времен. Кирова осторожно выглянула из-за двери. В комнате никого не было, кроме матерящегося около компа Сашки и тарелки с огарками у двери. Облегченно вздохнув, она вышла и, подобрав тарелку, отправилась на кухню. Выбросив остатки еды в ведро, Кирова снова устроилась за столом. Не прошло и пяти минут, как сквозь стену в помещение кувырком ввалился Захров: синяк под глазом, порванная рубашка и пара царапин на руках ненавязчиво намекнули командиру, что у нее снова намечаются неприятности. - Ты чего?! – ахнула она, наблюдая, как Захаров мрачно шествует по кухне, беря в одну руку здоровенный нож, в другую – крышку от кастрюли. Домовой только посмотрел на нее: - Эти двое… - заскрипел он зубами, - с верхнего этажа… граммофон с чердака умыкнули… сидят, музыку слушают… ну ничего, мы свое себе вернем!!! – с таким воплем, домовой снова свалил сквозь стену в неизвестном направлении. Наташа просидела в напряженном ожидании еще где-то три минуты. Потом с улицы донесся вой сирен скорой и милиции. - Захаров!! – завопила Кирова. Тут же на кухне появился виновник переполоха: нож погнут, на крышке вмятины. Терпение командира лопнуло: - Ты что творишь?! Драматическими жестами бросив “щит” и “меч”, Захаров развел руками: - Отбиваю назад граммофон! - Прости меня, но… ЗАЧЕМ ТЕБЕ ГРАММОФОН?! Домовой собирался было ответить, но вдруг запнулся и рассеянно почесал в затылке: - И действительно… зачем мне граммофон? Кирова уже собиралась было высказать ему все, что думает насчет боев домовых рядом с ячейкой Института, как в дверь позвонили. За дверью стоял милиционер – жутко злой: - У вас тут… домовые не дерутся?! - Что?.. – мастерски прикинулась валенком Наташа, - вы о чем?.. - Сверху сообщили, что у них на кухне была драка полуметровых человечков!.. “Идиот,” – подумала Кирова, - “вот и толкуй потом ему про государственную тайну…”. - А, они! Да вы их не слушайте, они… вообще странные какие-то. Со своими закидонами. А муж еще и жену бьет. Вы к ним присмотритесь повнимательнее – вот, уже чертят видят… алкоголики! Милиционер недоверчиво посмотрел на Наташу и, не прощаясь, пошел наверх. Командир со злорадством посмотрела ему вслед – вот, теперь еще и этим идиотам сверху несладко придется. Нечего им было пенять, что слушать музыку в два часа ночи – дурная привычка! Вернувшись на кухню, Наташа с ужасом не нашла там домового. Обшарив все углы квартиры и вызвав при этом удивленный взгляд Саши, Наташа вновь услышала звонок. Черт, неужто опять? Однако, распахнув дверь, Наташа не увидела ничего, кроме… висящего в полуметре от земли пакета с едой, который поплыл на кухню. - Захаров!… – зашипела Кирова, захлопывая дверь сразу за пакетом, - ты где?… - Тута я, - Захаров материализовался из воздуха, - еды вам принес. Холодильник-то пустой, поди. - Послушай… - начала Наташа, входя следом за ним на кухню. Последовавшие пять минут старший лейтенант читала лекцию о том, что сам факт существования домовых находится в тайне, и раскрывать ее сейчас никак нельзя. Домовой деловито рассовывал продукты по полкам. Один раз из пакета он вытащил колбасу явно обкусанного вида, которую критически осмотрел – и тут же слопал сам. - Ты все понял? – наконец выдохнула Кирова. Домовой прошелся по стене до уровня ее лица, повернулся, заявил: - Безусловно, - и, чмокнув командира в щеку, со скорость, явно нехарактерной для этого вида духов, взлетел наверх. Наташа, потеряв дар речи от такой наглости, уже собиралась было идти за стулом, чтобы добраться со верха холодильника и до домового-нахала, как вдруг ее привлек шум от двери: - Хозяева… Что-то в этом голосе живо напомнило Наташе. Она выглянула в коридор – и с ужасом увидела, как мимо ее ног, пряча за спиной ножку табуретки, прошел… еще один домовой. Духи соседей сверху не сразу поняли, что у них появился беспокойный сожитель. И когда два друга-домовых (с одной площадки) уселись в чулане послушать давным-давно забранный с чердака граммофон, они были, мягко говоря, удивлены, когда какой-то хам, провалившись к ним сквозь стену, начал шумно требовать отдать машинку себе. Последовала драка. Через пять минут захватчик вернулся опять; на этот раз драка переместилась в центр гостиной, и обитатели квартиры не на шутку перепугались. Вызвали милицию – и в этот момент пришелец снова куда-то пропал. Когда несчастному хранителю квартиры сверху удалось завуалировано успокоить хозяев и выставить за дверь ментов, он обнаружил, что за это время из холодильника (еще с утра бывшего доверху набитым) исчезла вообще вся еда… И вот разъяренный “сосед” сверху пришел собирать свою жатву мести с дубинкой, которая возвышалась над его головой еще на …дцать сантиметров. Кирова закрыла глаза и с ужасом начала ждать грохота мебели и воплей дерущихся хранителей дома. Долго ждать не пришлось. - Ах ты юродивый! – раздался разъяренный вопль Захарова, - уже сюда пришел, вещи у честных граждан тырить! Ну я щаз тебя!.. Алутьев, еле-еле разобравшись с отчетом, внезапно услышал из коридора возню, звуки ударов и приглушенные крики. Чуть позже раздался поток ни с чем не сравнимого набора исконно русских идиом и фраз – Кирова материлась, что за ней не так часто наблюдалось. Сашка кинулся в коридор… что бы застать там ошеломляющую сцену – Наташа, распластавшись по одной стене, в поднятой вверх руке держала за шиворот Захарова, а у ног командира прыгал, ругаясь и размахивая ножкой от табуретки, еще один домовой. Домысливать, откуда тут взялся еще один приживала, Сашка не стал – ловким движением он схватил за шкирку “новенького”, поднял в воздух и отобрал ножку от табуретки. Домовые, суча ногами и размахивая руками, кричали, поливали друг друга руганью, и пытались плюнуть друг другу в лицо. Наташа, не скрывая чувств, с видом мученика смотрела на Алутьева: - Саш, что делать будем? Как их… утихомирить? Ах ты, черт! - Сам дурак! - Сейчас схлопочешь! Захаров-таки вывернулся из руки старлея, и спрыгнул на пол. Увидев, что его оппонент на свободе, сосед больно ущипнул Сашку за запястье и, пока тот рычал и тряс рукой, затеял гонки за Захаровым вокруг ног Кировой. - Ну все… - та поступила просто – выставила вперед одну ногу. Оба домовых словно по наитию споткнулись и растянулись на полу; в следующее мгновение домовые снова были в воздухе, а их загривки – крепко стиснуты пальцами злого командира ячейки. - Са-аш, наполняй ванную! – рявкнула она, - сейчас горячие головы остужать будем!.. Алутьев кивнул и, подавив смешок, юркнул в ванную. Домовые же, услышав про намечающуюся головомойку, перестали изощряться в оскорблениях и дружно уставились на Наташу. - Э-э-э… - Захаров попытался было поковырять ногой пол, но в итоге у него вышло какое-то странное дерганье, - старлей, ты же не серьезно?.. - Серьезно, серьезно, - с видом голодного тигра заявила Кирова; по ее лицу расползлась не самая добрая улыбка, когда до ее ушей донесся шум льющейся из крана воды. Домовые, судя по всему, тоже это услышали – потому что внезапно забились, пытаясь освободиться. Потом так же синхронно прекратили дергаться и снова посмотрели на Кирову. - Это жестоко! – заявили оба в один голос. Ага, значит, забываем о внутренних трениях перед лицом глобальной опасности быть промокшими. - Зато действенно, - Кирова казалась непреклонной. - Но ведь!.. - Погодите, коллега, - домовой-сосед отряхнулся и принял более-менее респектабельный вид, что в его положении было едва ли не геройством, - известно ли вам, мадмуазель, что домовым противопоказана вода? - И?.. - И что она, в некоторых случаях, может являться сильным метаболическим ядом? А известно ли вам, что все домовые находятся под действующим в данное время Законом о защите домовых? И что звучит эта статья так… Следующую минуту Наталья выслушивала от домового очень доходчивое разъяснение этого самого Закона. Еще через минуту она смущенно извинилась и отпустила обоих домовых. Те поступили немного странно: вместо того, чтобы возобновить драку, домовые пожали друг другу руки и разошлись. Захаров исчез в направлении гостиной, сосед – собственной квартиры. - Ну что там, Наталь… - Алутьев высунулся из ванной и с изумлением воззрился на застывшую в коридоре Кирову, - э-э, командир, а в чем дело?.. - Ах, кстати! Все собирался душ принять… я вас попрошу, дайте дорогу… Мимо ног Сашки метнулся домовой, выпихнул лейтенанта из ванной комнаты, и захлопнул телекинезом дверь. Через минуту раздался плеск воды и довольное пение. Саша как завороженный смотрел, как Кирова роется в карманах. Достает пачку. Вытаскивает сигарету. Ищет зажигалку. Прикуривает. Наконец, когда она подняла голову, Саша смог посмотреть ей в глаза. Ему показалось, что там он видит нарисованный череп с костями. - Я. Не. На. Ви. Жу. Когда. Меня. Выставляют. Дурой, – чеканя каждое слово, произнесла Кирова, пуская клубы дыма не хуже дракона. Алутьев решил придержать свои комментарии при себе, посему просто тихо выскользнул в другую комнату. Попыхтев перед дверью еще немного, Наташа повернулась на пятках и ушла на кухню. На пороге она внезапно замерла. О чем-то задумавшись, Кирова прислонилась к косяку и глубоко задумалась, стараясь не обращать внимания на вопли домового из ванной. Что-то ускользнуло из ее внимания, что-то… Алутьев даже подпрыгнул, когда командир вихрем влетел в комнату, за рекордные (даже для нее) сроки перевернула абсолютно все в комнате вверх тормашками, и вылетела в свою спальню. Прислушиваясь к шуршанию и приглушенному бормотанию, Сашка всерьез забеспокоился за здоровье командира. Когда же из спальни донесся вопль поверженного тигра в исполнении Кировой, Шурик еле удержал себя от звонка майору. Наталья была в ярости – как же ее угораздило забыть сотовый дома! Пятнадцать не отвеченных вызовов! И все с одного номера… этот сержант из милиции, с которым Кировой довелось пересечься на той неделе, оказался настойчивее, чем она подозревала. Теперь перед ней встал новый вопрос – звонить ли самой? Ха! Черта с два она будет ему звонить – хто он, собственно, такой для этого?.. На пути направлявшейся на кухню Кировой вырос Захаров – застыв в коридоре во главе вереницы мокрых следов, завернувшись в полотенце аки в тогу, он стоял в виде римского оратора. - Цезаря убили!.. – гордо произнес он, потом откашлялся и продолжил, - Цезаря убили в сенате!.. - В котором году? – бросила Наталья, исчезая в коридоре. С Захарова тут же слетела маска благородства, он обиженно посмотрел вслед командиру: - Вредный ты все-таки, старлей… - Какая есть, - радостно прощебетала Кирова, кладя сотовый на стол и наливая себе чашку кофе. Захаров исчез в ванной, немного там пошебуршился и вышел в привычном виде. Вернувшись на свой пост на холодильнике, он недоверчиво покосился на командира, которая, зажав в зубах сигарету и при этом умудряясь отхлебывать кофе из чашки, сверлила взглядом сотовый. Наконец он прочистил горло: - Старлей, что ты… Его вопрос был прерван звуком вызова – видимо, Кирова действительно тренировалась гипнотизировать технику. Выплюнув сигарету в пепельницу, она схватила сотовый: - Алло, да?! - Наташ?.. - Сереж, это ты? – Кирова воспрянула: ну естественно, как она могла подумать, что он посмеет не позвонить в шестнадцатый раз! - Да… где ты была? Я пытался дозвониться… Голос вызывал желание пожалеть несчастного сержанта. Впрочем, Кирова искренне жалела его: он не знал – пока еще – во что ввязывается. - Ну знаешь – дела, дела… - А-а… - послушно донеслось с той стороны, - понимаю… кстати, что ты вечером делаешь… Наташа просияла: - Пока не знаю, а… - Старлей, блин! Давай неси патроны скорее, нам с правого фланга заходят!! По ту сторону трубки недоуменно замолчали. Кирова ме-е-е-едленно подняла глаза на верх холодильника. Наконец Сергей обрел дар речи: - Э-э-э-э… это что у вас там?.. Наташа почувствовала, что по виску у нее потекла капелька пота: - Это? А-ха… а это знакомый наш. Странная личность, знаешь… - ТИХО В ЛЕСУ, ТОЛЬКО НЕ СПИТ БАРСУК!.. – донеслось с холодильника. Пообещав про себя мерзкому домовому плеть и крест, Кирова вылетела в коридор и забилась под вешалку. - Алле, Серег, ты тут еще?.. Тяжелая тишина по ту сторону была красноречивее уже упомянутого сегодня Цезаря. Потом осторожный голос произнес: - Наташ, ты уверена, что все в норме? А то, знаешь, мы можем тут с ребятами приехать, нам не проблема… Живо представив себе бегающий по квартире отряд ментов, преследующих домового, Наташа едва не взвыла. - НЕТ! То есть, кхем… Нет-нет-нет, Сереж! Все хорошо, ну, у всех есть странности… На том конце провода явно нахмурились – чувствовалось по голосу: - Да? Ну ладно, поверю тебе… так что насчет сегодня? - Давай! – Кирова торопилась поймать за хвост любую возможность сбежать из того дурдома, который ее окружал, - а что, куда? Серега замялся: - Ну, не знаю… - Плевать! То есть, кхем… неважно, Сереж, давай просто встретимся, погуляем по ночной Москве, оки? Последовала еще одна нехорошая пауза, во время которой Наташа искусала себе все губы и заодно заметила, что Захаров проскользнул в спальню Алутьева. - Наташ, ты уверена, что не надо подъехать? Мне кажется, ты какая-то нервная… “Это не я нервная, это все остальные тут – садисты, больные на голову” – едва не ответила Кирова, но вовремя прикусила язык. Вместо этого она произнесла: - Все правда нормально… а если бы и не было, то ты думаешь, я бы тут сама не управилась?! Ее тон и еще разница между постовым сержантом и старшим лейтенантом ФСБ сыграла свою роль – на ком конце провода торопливо начали убеждать Наталью в ее собственной крутости: - Что ты… я просто перестраховался. А так, конечно… “Ты даже представить себе не можешь, как ты мне льстишь” – кисло подумала Наташа. - Ладно. Тогда подхватишь меня на остановке? Хорошо, через пятнадцать минут… оки, пока. Едва она положила трубку, как метнулась к двери спальни. Вот сейчас это певец получит… - Командир, уже сматываетесь? Чувствую, знаю, с кем… Кирова обернулась. Алутьев качался на стуле, дымил и многозначительно ухмылялся. Мерзавец, что за намеки? В Легионе бы мужик, посмевший так посмотреть на “горячую русскую Натали”, мгновенно схлопотал бы по морде. Увы, здесь такого провести нельзя было – Кирова просто не смела дать по лицу этому хаму, особенно учитывая то, что она шла на должность капитана… - Да, Алутьев. Закончил отчет? Тот хмыкнул и указал на свежеотпечатанные листы. Наташ взяла их и начала читать, стремясь как можно быстрее покончить со всеми накладками и, скинув Захарова на руки младшего лейтенанта, сбежать на свидание. Ни Наташа, ни Шурик ведать-не ведали, чем в это время занимается домовой. А тот как раз собрался приодеться. Оглядев себя с ног до головы, Захаров пришел к выводу, что дальше так существовать нельзя – стыдно перед хозяевами квартиры. Зайдя в комнату младшего лейтенанта, он с видом знатока открыл шкаф и придирчиво оглядел то, что лежало внутри. Тут же ему бросился в глаза камуфлированный френч. Телекинезом вытащив его вместе с вешалкой, домовой с интересом оглядел одежду: ба, да из него выйдет неплохой костюм… а еще на бандану хватит… точно, Захаров возьмет пока его. Отвлеченная на чтение Кирова и отвлеченный на улавливание командирских мыслей по ее лицу Алутьев не заметили, как по стеночке через комнату проскочил домовой, таща за собой френч. Вернувшись на холодильник, он тут же взялся за дело. По истечении семи минут Кирова вздохнула и отдала Алутьеву отчет: - Пойдет. Положи на пентаграмму да проследи. Ладно, - она кинула взгляд на часы, - я побежала. Кстати, - крикнула она, выскакивая в коридор и натягивая куртку, - передай Захарову, что когда я вернусь, я за его шуточки… - Кстати, а где он? - Понятия не имею! – рявкнула Кирова, завязывая последний шнурок и открывая дверь, - наверно, в твоей спа… Остальное она не договорила. Потому что уставилось на то, что шлепало из кухни, потеряв дар речи. Конечно, Наташа сразу узнала любимый френч Сашки. Только теперь он – и когда, интересно знать? – превратился в камуфлированный костюм, сидевший на домовом как влитой. Вооружившись бельевой палкой, к которой был прикручен нож, Захаров, блистая глазами из-под низко надвинутой банданы, явно направлялся к Алутьеву. По идее, Кирова должна была остаться, чтобы предотвратить грядущий скандал. По идее. Однако, презрев высшие ожидания, Наташа только тихо выскользнула за дверь, не забыв произнести “Дверь закройте”. Спускаясь по лестнице, Наташа почти не чувствовала угрызений совести, которая вроде бы должна была атрофироваться лет семь назад. Только вот когда она открывала дверь и выходила на улицу под свет огней Москвы, Наташу посетили очень сильные сомнения по поводу того, что Шурик поймет эту шуточку Захарова. Ravenwing
|
||||||
